«Зачем вы сюда приехали? У нас нет мест»: истории тяжелых пациентов, которых больницы отказывались принимать

«Мы вам ничего не обязаны»

— Мама пожаловалась на плохое самочувствие 21 октября, — рассказала дочь Светланы Гончар Стефания. — У нее подскочило давление, появилась боль в пояснице и суставах. Она приняла таблетку для снижения давления, но лучше не стало. На следующий день отказалась от еды. Появилась дрожь в теле. Давление оставалось высоким, поднялась температура. В ночь на 23 октября я попыталась вызвать скорую. Но диспетчер сказала, что скорая… не приедет. «Дайте ей какую-то таблетку, сбейте температуру, — посоветовала диспетчер. — И вызывайте семейного врача». Какую таблетку дать, она не сказала. «А если мама умирает? — закричала я. — У нее давление под 200, вы обязаны приехать!» «Мы вам ничего не обязаны», — отрезала диспетчер и бросила трубку.

Состояние мамы не улучшалось. Утром я начала звонить в поликлинику. Родители переехали в Боярку меньше года назад и еще не успели заключить декларации с семейным врачом. Я позвонила в регистратуру поликлиники, объяснила ситуацию и попросила прислать к маме врача. Но мне и здесь отказали. Заявили, что я позвонила поздно (оказывается, первая половина дня в пятницу — это уже поздно!), и нам придется ждать до понедельника.

Получилось, что мы не смогли вызвать ни скорую, ни врача из поликлиники. В субботу состояние мамы оставалось прежним, а в воскресенье ей стало совсем плохо. Давление опять было под 200, она начала бредить. Когда мы увидели, что у нее онемела верхняя губа и правая рука стала странно дергаться, я опять позвонила на 103. Сказала, что это явно инсульт и помощь нужна немедленно. Пыталась дозвониться и на горячую линию Минздрава, но там никто не брал трубку — выходной же…

В результате скорая таки приехала. Старый зеленый уазик, в котором не было ничего, кроме носилок. Фельдшеры сразу сказали, что это инсульт, поставили капельницу. Кардиограмму сделать не смогли, потому что аппарат оказался сломан. Фельдшер связалась с диспетчером, чтобы узнать, в какую больницу везти маму. Этот вопрос решался больше 40 минут — им ничего не могли ответить. Потом наконец сказали везти в Боярскую центральную районную больницу.

Маму сопровождали мой муж и папа. Ее сразу привезли к реанимационному отделению — фельдшер сказала, что нужно стабилизировать состояние. Но в больнице маму принимать отказались. Папа рассказывал, что к ним вышли два врача из реанимационного отделения и сказали: «Зачем вы сюда приехали? У нас нет мест! Везите ее в Белую Церковь». А это еще час езды! Фельдшер объясняла, что пациентка тяжелая и нельзя терять столько времени. Но те врачи просто развернулись и ушли.

Мама была в сознании и все это слышала. Папа говорит, в тот момент ей стало совсем плохо. Случился сердечный приступ. Фельдшер пыталась оказать маме первую помощь, делала массаж сердца, колола адреналин. Звонила диспетчеру и просила хотя бы прислать реанимобиль… Все это происходило прямо под зданием больницы, откуда больше так никто и не вышел. Мама умерла.

Мне страшно думать о том, какими были последние минуты ее жизни. Там, под больницей, где она услышала, что никто не собирается ей помогать. А ведь диспетчер сказала бригаде скорой везти ее именно в эту больницу — значит, врачей должны были предупредить, что везут пациентку с инсультом. Если бы маме вовремя оказали помощь (вовремя — это еще в ночь на 23 октября, когда я впервые вызывала ей скорую и получила отказ), уверена — она осталась бы жива. Когда маму забирали, я успела сказать ей, что люблю ее и что все будет хорошо — в больнице точно помогут. Я так думала…

«При инсульте помощь нужна немедленно, это известно всем»

Родные умершей женщины обратились в полицию и уже добились открытия уголовного производства по статье «Неоказание помощи больному медицинским работником». Санкция статьи предусматривает до трех лет лишения свободы, но вот найдут ли виновных? В самой больнице говорят, что не могли поступить иначе — дескать, реанимационное отделение переполнено, нет ни одного места.

— В реанимации вообще нет мест. И так не только в нашей больнице, а во всех, — сообщил «Надзвичайним новинам» исполняющий обязанности медицинского директора Боярской центральной районной больницы Андрей Вакар. — Мы не можем решать, кому умереть, а кому выжить. И если реанимация заполнена на сто процентов, как мы можем кого-то оттуда выписать? Лишить права на помощь одного человека, чтобы дать это право другому?

Тем временем в департаменте здравоохранения Киевской области утверждают, что места в больнице были и есть. И что чиновники уже создали комиссию, которая должна разобраться, из-за чего умерла Светлана Гончар.

— У нас занято больными только 58 процентов коек, — сказала директор департамента здравоохранения Киевской облгосадминистрации Елена Ефименко. — Да, неделю назад было хуже. Информация, которую мы имеем утром, меняется в течение нескольких часов. В произошедшем (случае со смертью Светланы Гончар) комиссия разберется в течение десяти дней. Должны быть привлечены к ответственности виновные на всех трех этапах оказания человеку медицинской помощи, где в данной ситуации произошел сбой.

В Национальной службе здоровья Украины утверждают, что врачи Боярской райбольницы в любом случае обязаны были принять тяжелую пациентку и хотя бы стабилизировать ее состояние, после чего уже решать вопрос о переводе в другую больницу.

— Так не должно было случиться, — заявила в комментарии «Громадському» директор департамента коммуникаций Национальной службы здоровья Татьяна Бойко. — Если человеку нужна экстренная медицинская помощь (как в случае с инсультом), маршрут пациента должен быть следующим: человек вызывает по номеру 103 экстренную медицинскую помощь, скорая выезжает на место. Скорая должна приехать с необходимым оборудованием. И даже если в учреждении нет соответствующих отделений, где лечат болезнь, предварительно установленную бригадой скорой, все равно это учреждение обязано принять пациента и стабилизировать его состояние, после чего уже решать вопрос, куда перенаправить пациента.

Чиновники говорят, что должно быть именно так. Но как происходит на самом деле? Только за последнее время «ФАКТАМ» стало известно о нескольких случаях, когда человека с инсультом врачи скорой помощи просто отказывались забирать, а семейный врач по непонятным причинам не давал направление на госпитализацию. Например, когда 31 октября у киевлянина Александра Сумина произошел инсульт, его отказались госпитализировать. Вот что об этом «ФАКТАМ» рассказала его дочь Александра:

— Скорая приехала в течение 30 минут, но они не сделали ЭКГ, не взяли кровь на сахар, не отвезли на КТ. И отказались забирать папу в больницу, хотя у него полностью отказала правая сторона тела! Врачи сказали, что из-за эпидемии коронавируса «его сейчас не возьмет ни одна больница». Я обзванивала множество клиник, просила принять отца, но мне везде отказывали. Позвонила и в Минздрав, и в городской департамент здравоохранения… И только на следующий день, когда я всех, кого могла, подняла на уши, к папе снова приехала скорая и уже другая бригада все же забрала его в больницу. Но мы упустили время — прошло больше суток! При инсульте помощь нужна немедленно, это известно всем. Папа выжил, но впереди длительное лечение и реабилитация. Точно такая же ситуация недавно произошла у знакомых. Тоже инсульт, и тоже скорая не забрала, мужчина лежал дома. Его через семь дней похоронили.

«Семейный врач самоустранилась, посоветовав «поискать кого-то, кто сможет делать уколы»

О похожем случае «ФАКТАМ» рассказала и киевлянка Инга, у 80-летней свекрови которой этой осенью тоже случился инсульт.

— Приехавшая на вызов бригада скорой ее не госпитализировала, — вспоминает Инга. — И хотя свекровь перекосило, у нее была нарушена речь и признаки инсульта были очевидны, в выписке от скорой вообще ни слова не сказано об инсульте — только о гипертоническом кризе. Мы вызвали семейного врача. Та сразу сказала, что это инсульт, но… тоже не дала направление на госпитализацию! Сказала лечиться дома. Выписала таблетки и посоветовала «поискать кого-то, кто сможет делать уколы». Еще сказала, что было бы неплохо, если бы бабушку посмотрел невропатолог, но невропатологи на дом не ходят, поэтому это невозможно. Вот и вся помощь для человека с инсультом.

В результате я вызвала невропатолога из частной клиники, которая сразу сказала, что необходима немедленная госпитализация. Она выписала направление — к счастью, врачи из частных клиник тоже могут это делать. Скорую мы прождали четыре часа. Диспетчер отвечала, что вызовов слишком много, бригады не успевают. Когда все же приехали, и я показала направление на госпитализацию, свекровь повезли в больницу в Медгородке. Сказали, что наша районная, на Оболони, уже отдана под больных коронавирусом.

Когда свекровь привезли в больницу, ее состояние уже было критическим. Несколько дней она находилась на грани жизни и смерти, врачи не давали никаких прогнозов. При поступлении ей сделали ПЦР-тест на коронавирус, который показал негативный результат. Положили свекровь в палату с еще двумя пенсионерками. Позже я узнала, что у обеих подтвердился COVID-19.

Изначально мне говорили, что свекровь будет лежать в больнице 21 день. Но ее выписали на десятый день в плохом состоянии. И я начала искать другую больницу, где могли бы взять пациента после инсульта. Просила помощи у семейного врача, но та самоустранилась, сказав, что не может ничего посоветовать и не знает, что тут делать. Из пяти частных клиник взять свекровь согласились только в одной. За тридцать дней пребывания в этой клинике пришлось заплатить больше ста тысяч гривен. Сейчас свекровь жива, и это главное. Но что если бы у нас не было денег? А если бы мы не вызвали частного невропатолога, не было бы даже направления на госпитализацию.

Все эти истории — об одном: слова чиновников из Минздрава и Национальной службы здоровья, красиво рассказывающих об алгоритме действий при инсульте и прочих неотложных состояниях, остаются словами. На деле теперь все происходит иначе. И, похоже, коллапс медицинской системы, который прогнозировали в связи со стремительным увеличением числа больных коронавирусом, уже наступил. О том, что ситуация катастрофическая, говорят и случаи, которые произошли буквально за последнюю неделю. Например, в Путивле Сумской области 18 ноября 63-летняя женщина умерла у входа в больницу. Кума умершей рассказала, что у женщины было подозрение на коронавирус. Так как пациентке было очень плохо, семейный врач сама вызывала ей скорую, но та, по словам семейного врача, приехать отказалась.

«Мне ответили, что, если я найду место в стационаре для пациентки, они (бригада скорой. - Авт.) приедут и транспортируют ее. В течение двух часов я искала место по всей области. В результате в больницу пациентка поехала на частной машине», — цитирует слова семейного врача местное издание «Путивльские ведомости».

В больнице женщину, сообщает издание, не приняли, и она умерла на пороге медучреждения, не дождавшись помощи.

А буквально на следующий день подобный случай произошел на Черниговщине. 74-летней женщине с пневмонией стало плохо под зданием Бобровицкой райбольницы. Выяснивший подробности телеканал NewsOne сообщил, что больную преждевременно выписали из стационара, так как места нужны были другим пациентам. Пенсионерка задыхалась и с большим трудом смогла дойти до скамейки. В результате ее снова забрала скорая, но было уже поздно. Женщина умерла. Сейчас по каждому из этих случаев местные чиновники проводят проверки и обещают наказать виновных.

Не сомневаемся, найдут кого-то и накажут как-то. Но вряд ли ответят на главный вопрос: как мы дошли до того, что человеческая жизнь перестала быть в приоритете даже у врачей?

Ранее «ФАКТЫ» сообщали, что в Черкассах женщина, которую из-за положительного теста на коронавирус не пустили в роддом, родила под дверью больницы. Подробности — в эксклюзивном материале «ФАКТОВ»: «В какой-то момент Женя легла под деревом на холодную землю. Я подстелил ей куртку и принял роды«

Иллюстративное фото в заголовке Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»

Читайте нас у Facebook

Зробіть «ФАКТИ»
обраним джерелом
у Google News