«Никто из родственников не может стать донором костного мозга для Виталика, так как мы его усыновили»
«Когда муж взял малыша на руки, тот тут же схватил деревянный крестик и начал его грызть»
— Мне всегда говорили, что сын очень похож на меня, — рассказывает мама мальчика Валентина Николаевна из села Иванивка Кагарлыкского района Киевской области. — У него такой же, как у меня, овал лица, разрез глаз... Да мы с мужем, когда впервые увидели Виталика в детском доме, сразу поняли: это наш малыш.
*С первого дня появления мальчика в семье Злобенко все отмечают, как Виталик похож на родителей
С Валентиной Николаевной мы разговаривали в детском отделении онкогематологии областной киевской больницы. Виталик пришел к нам позже — в тот день ему наконец-то отменили капельницы, и он мог пообщаться с детьми в игровой комнате.
— Я замужем 29 лет, — говорит Валентина Николаевна. — Как поженились, сразу решили родить ребенка. Но никак не получалось. Обращались к врачам, я постоянно лечилась. В результате нам сообщили: «К сожалению, детей у вас не будет». Несмотря на это, муж меня не бросил, никогда ни одного обидного слова не сказал. Я вообще считаю, что мой Виталий — самый красивый и добрый мужчина в мире. Мне очень с ним повезло. К тому времени, как медики вынесли вердикт, мы уже построили свой дом, завели хозяйство. И однажды Виталий сказал: «Ну чего мы будем жить вдвоем в таких хоромах? Давай возьмем ребенка из детского дома». Муж буквально прочитал мои мысли! «Я хочу девочку», — ответила ему. Тут он мне возразил: «В доме должен быть хозяин. Так что лучше пусть будет мальчик». С таким аргументом я не могла не согласиться.
Через несколько дней Валентина и Виталий были в детском доме города Боярка. Они рассказали главному врачу свою историю, объяснили, что хотели бы усыновить ребенка.
— Попросили показать нам самых маленьких деток, — продолжает Валентина Николаевна. — Мы с мужем готовы были взять крошечного ребенка, чтобы воспитывать, словно сами его «родили». Но таких крох в детдоме не было. Главный врач, пролистав данные детей, внимательно посмотрев на нас, попросила медсестру принести восьмимесячного мальчика. Как сейчас помню: длинный-длинный коридор, по которому к нам идет нянечка со свертком на руках. Ребенок был очень маленьким. Я его взяла на руки, а Виталий воскликнул: «Да он похож на тебя!» Второго малыша, которого нам хотели показать, мы уже не стали смотреть. Поняли, что нашли своего.
Женщина не может сдержать слезы — несмотря на то, что прошло 11 лет, воспоминания все еще живы. Она рассказывает о первой встрече с сыном так, словно это было вчера.
— Когда муж взял младенца, тот ручкой схватил деревянный крестик, который висел на шее Виталия, и начал его грызть, — говорит Валентина Николаевна. — А потом, внимательно посмотрев на мужа, заагукал, вроде что-то ему рассказывая. Мы не стали затягивать с оформлением документов и вскоре забрали мальчика домой. С тех пор он носит нашу фамилию, а назвали его, как и папу — Виталием.
Удивительно, что все в небольшом селе знали об усыновлении ребенка, но ни разу никто не обмолвился об этом, не сказал мальчику правду.
— Виталик всегда играл с соседскими детьми, пошел в местную школу, и все его воспринимали как нашего родного сына, — продолжает мама мальчика. — Родственники тоже с первой минуты полюбили Виталика. Моей мамы уже много лет нет на свете. Свекровь нянчилась с сыном с первого дня. Он так любил, когда бабушка его подбрасывала на колене.
Когда мальчику исполнился год, у него кожа стала подсыхать и покрываться трещинками, похожими на рыбью чешую.
— Врачи поставили сыну диагноз ихтиоз, — рассказывает Валентина Николаевна. — Это заболевание лечится, в основном, солнечным светом и морской водой. Летом кожа Виталика становилась чистой и ровной, а зимой снова превращалась в «чешую». В прошлом году нам повезло — сыну досталась путевка на Кубу. Часть ее стоимости нужно было оплатить нам. Мы с мужем влезли в долги, но все сделали. Два месяца Виталик провел на лечении. Честно говоря, пока дождались сына из-за океана, думали, умрем. Страшно скучали! Наш ребенок вернулся практически полностью здоровым. Когда уезжал, у него было поражено ихтиозом 80 процентов поверхности тела, а приехал домой — осталось всего восемь!
— Меня лечили там таблетками, делали какие-то обертывания грязью, мы много купались в океане, — говорит Виталик. — А еще нас возили в ботанический сад. Там растет много деревьев, которых нет в Украине. Я видел бананы, кокосы. Представляете, на Кубе даже есть растение карамболь!
— Мы с мужем надеялись, что следующим летом еще раз удастся отправить сына на лечение, чтобы он полностью избавился от болезни, — продолжает женщина. — Ведь многие дети, пройдя курс терапии на Кубе, выздоравливали. Я таких видела. Однако жизнь распорядилась иначе, послав нам еще более серьезные испытания.
«С помощью химиотерапии убиваем все клетки костного мозга пациента»
20 сентября прошлого года Виталику исполнилось 12 лет. Родители, зная о его мечте, подарили сыну скутер, чтобы он мог ездить по селу. Но мальчик покатался всего три дня.
— Как-то Виталик пришел после школьных занятий обессиленный, что на него совсем не было похоже, — рассказывает мама. — Он успевал и мне на огороде помочь, и с отцом вычистить сарай, и уроки сделать. А тут — лег и лежит. Измерили температуру — повышенная. Муж повез нас в больницу в Кагарлык. Там после анализа крови нас сразу направили в Киевскую областную больницу. Столичные врачи провели дополнительные обследования и говорят: «У вашего ребенка острый лимфобластный лейкоз». Я даже никогда таких слов не слышала, спрашиваю: «А что это такое?» Мне и объяснили — рак крови. Я как стояла, так и села. При этой болезни, говорили специалисты, помочь может пересадка костного мозга. Если есть подходящий родственник, делают трансплантацию от него, а нет — нужно собирать деньги для лечения за границей, где существует банк доноров. Но прежде чем ехать на операцию, нужно с помощью химиотерапии убить практически все клетки костного мозга самого больного.
С 4 октября 2012 года Виталик и его мама находятся на лечении в Киеве. Мальчик уже перенес два курса «химии». В ближайшее время ему предстоит третий.
— Из-за того что с помощью очень сильных препаратов практически уничтожается иммунитет, у Виталика снова активизировался ихтиоз, — вздыхает Валентина Николаевна. — Мы так надеялись, что после лечения на Кубе эта болезнь отступила... Покажи, сыночка, свои бока и ножки.
Мальчик приподнимает футболку, потом штанины спортивных брюк. На его кожу больно смотреть — белесая, потрескавшаяся. Чешуйками покрыты даже уши ребенка.
— Но сейчас для нас важно собрать 120 тысяч евро, — продолжает женщина. — Только при наличии всей суммы мы сможем выехать на лечение в европейскую клинику — нам пришло приглашение из итальянского онкоцентра. Девочки-волонтеры Катя и Вика делают все возможное, чтобы найти деньги: обращаются в газеты, на телевидение, расставляют ящички для пожертвований в магазинах. Уже удалось собрать 30 тысяч евро. Но это же всего четвертая часть от всей суммы. Для нас сейчас важна каждая копейка. Со мной можно связаться по телефону
«Мы вынесем все, что нам послано, сделаем все, что необходимо. Ведь Виталик — наш сын»
*За пять месяцев лечения Виталику только однажды позволили побывать дома — на Новый год. При этом мальчику нельзя было встречаться с родными и друзьями — ослабленный иммунитет легко «пропускает» любую болезнь
— Почему вы решили рассказать сыну о том, что он вам не родной? — спрашиваю Валентину Николаевну, когда Виталик уходит в игровую комнату. — Врачи объясняли: необходимо проверить всех кровных родственников пациента, чтобы понять, кто может стать для него донором костного мозга. Но он же нам не родной. Специалистам мы это сказали. Виталику тоже нужно было объяснить, почему никто из родных не проходит обследование... Мы очень долго обсуждали с мужем этот вопрос. Забрав Виталика из детдома, решили: когда ему исполнится 16 лет, расскажем историю его рождения. Пришлось сделать это раньше. Я посадила сына напротив себя, вдохнула и сказала: «Дорогой, мы тебя усыновили, когда ты был совсем маленьким. Но это же не значит, что мы тебя не любим или любим не сильно. Ты — наш сын, которого мы никому никогда не отдадим». После этого разговора Виталик стал еще более ласковым. И еще теснее прижимается, когда садится рядом, чаще называет меня мамочкой, с еще большим нетерпением ждет приезда отца.
— У вас не возникало желания найти родную семью Виталика? Может, у него есть братья или сестры, которые могли бы стать для него донорами?
— Этого нельзя делать. Мы своим внезапным появлением можем разрушить другую семью. Кроме того, при усыновлении Виталика мы подписали документы, в которых сказано, что никогда не будем разыскивать родственников ребенка. Мама отказалась от него прямо в роддоме, а это значит, что все заботы, трудности она переложила на других. Забирая мальчика, всю ответственность за него мы с мужем взяли на себя. И до конца вынесем все, что нам будет послано. И бороться будем точно так же — сколько хватит сил. Потому что это наш ребенок, наш сын.
А еще у Виталика есть на правой ноге отметина — родимое пятно в виде кленового листочка. Оно было отчетливо видно, когда после лечения на Кубе кожа очистилась. Думаю, это знак, что мы все выдержим и с сыном все будет хорошо. Тут, в больнице, Виталик решил: когда вырастет, станет бизнесменом и построит клинику, в которой бесплатно будет лечить больных раком детей, чтобы семьям не приходилось собирать деньги для операций за границей. Мы с мужем обязательно будем помогать ему в этом. Ведь рядом с нами, в соседних палатах, лежат маленькие пациенты, чьи родители так же, как мы, ищут все возможные пути для спасения своих детей. Не дай Бог кому-то попасть в подобную ситуацию...
5584Читайте нас в Facebook
